부산대학교 도서관

Исследование занимается вопросами сатиры перед Гавличеком (20 —40 гг.) и сатирой, которая возникала одновременно с его лучшими произведениями (50-е гг. 19 века). Констатирует, что ориинальная литературная сатира (Челаковский) расширила сферу своей критики на нравственные общечеловеческие недостатки, некоторые негативные общественные явления и социальные противоречия (Тыл, Рубеш, Хохолоушек). Генетически эта сатира связана с возникновением коротких очерков, новелл, картинок жизни. Наряду с этим возникает иная, отличающаяся от первой линия сатирического творчества, с самостоятельными темами, эмансипированная от характерных для времени кратких форм прозы. Мы назвали её сатирой «гражданственной», поскольку она обличала прежде всего то, что вредило национальному движению. Эта сатира отлиачется более высокими идейными амбициями и конкретные отрицательные явления переводит в более абстрактные подобия. Поэтому она менее жизненна, но значительнее по богатству тем и их важности: касается человеческой этики, общественной организации, национального характера, культуры, судеб нации, его свободы и несвободы. Первым представил такого рода сатиру у нас Я. Я. Лангер, который кроме всего прочего отваживается критиковать чешскую мелочность, недостаток активности, упадок национального характера и т. п., не боится и политических намеков. Такого рода «гражданская» сатира однако с трудом находит для своего прогрессивного содержания адекватные художественные формы: она пользуется иносказаниями, описаними, аллегориями, символами и т. п., не всегда совсем ясными. Решению этого противоречия помог Челаковский тем, что Для своей более поздней сатиры избрал эпиграмму, которая в чешской сатире привилась, поскольку эпиграмма отвечала потребностям чешской сатиры благодаря своему размеру, гномичности и остро сформулированной завершающей мыслью. Одновременно возникает стихотворное сатирическое сочинение Ф. М. Клацела «Ферина Лис». Оно выражало мечту о свободе и лучшем обзщественном строе, а в аллегорическом изображении царства зверей скрывались нападки на меттерниховский режим, господство богатых и сильных мира сего, а также на церковную иерархию. Аллегории Ф. М. Клацела яснее, чем у Лангера, и прогрессив-нее с точки зрения художественной: локализацией в домашней среде предмет сатиры приближается читателю и становится убедительнее, фабула является органической составной частью идейного содержания. Работы Я. П. Коубека сначала отличаются скорее кротким юмором. Однако в его самом крупном неоконченном произведении, в эпосе «Путь поэта в ад» снова появляется сатира политическая. Кроме того автор продемонстрировал свою эрудицию в европейских отношениях, критиковал некоторые философские системы, производил экскурсы в мифологию. Протестовал против австрийской реакции пятидесятых годов и разоблачал упадок характеров чешских либералов. В качестве самого страшного греха представляет предательство национальных интересов в аллегорическом образе матери, проданной собственными детьми. В отношении к действительности по существу Коубек отождествляется с Лангером. Сатиру обоих поэтов объединяет однако также художественная эксцентричность, туманность и трудноподнимаемость. Парадоксом было то, что активная по мысли, богатая по содержанию сатира, которая хотела быть как мож-но более действенной, в своей общественной действенности тормозилась из-за собственной исключительности формы, которая в то же время однако эту действенность делала возможной именно благодаря тому ,что сбивала с толку и цензуру. Нужно было создать сатиру значительную по мысли и тематике и одновременно ясную, легко понятную широким слоям читателей. Это удалось только К. Гавличеку, о гениальном сатирическом творчестве которого речь идет в специальной книжной монографии.